– Да кто сказал, что я тебе не верю?!. Ты что же – и ошибиться, что ли, не можешь?!.

– Ладно, – упрямо кивнул Турецкий. – Допустим, я ошибаюсь... Но в таком случае, Костя, если и впрямь знаешь меня так замечательно, как говоришь, ты можешь сделать хотя бы одну, очень важную лично мне вещь...

– Какую? – насторожился Меркулов.

– Я хочу ознакомиться с этим делом. Посмотреть его собственными глазами, понимаешь?..

– Зачем?!

– Чтобы убедиться, что прав ты, а не я!..

– И как ты себе это представляешь? – прищурился Константин Дмитриевич. – Я имею в виду – допуск к делу, которое ведет следственный отдел ФСБ? Что – взять телефонную трубку, набрать номер и эдак небрежно бросить: как, мол, у вас там со временем? А то мне хотелось бы с одним вашим дельцем ознакомиться! Так, что ли?

– А это, Костя, – невозмутимо произнес Турецкий, – зависит от того, какой «номерок» ты наберешь...

– Я?!

– Конечно, ты... Не я же...

– Уф-ф-ф!.. – Меркулов откинулся на спинку стула и уставился на упрямца. – Избаловал же я тебя, Саня... Причем на собственную голову... А как насчет того, чтобы дождаться, пока это твое таможенное дело естественным путем окажется в Мосгорпрокуратуре?

– Ты не хуже меня знаешь, что оно там может и вовсе не оказаться. Найти для этого причины всегда можно, особенно если очень захотеть.

– Все равно я не вижу никаких оснований для того, чтобы затребовать его себе! – хмуро произнес Константин Дмитриевич.

– Никто и не говорит о том, чтобы затребовать! Я, по-моему, ясно сказал: по-смо-треть! Это что – так трудно?

– О, черт!.. Зная тебя, можно не сомневаться, что пока своего не добьешься, не уймешься...

– Совершенно верно, – кивнул Турецкий. – А поэтому, чтобы не тратить время на препирательства...

Он оборвал себя на полуслове и вопросительно уставился на Меркулова.

Константин Дмитриевич некоторое время тоже смотрел на своего подчиненного и друга: начальственные амбиции явно всерьез схлестнулись в нем в этот момент с дружескими чувствами... К счастью, дружба вновь одержала победу – в чем Саша, собственно говоря, и не сомневался...

Тяжело вздохнув, Меркулов пододвинул к себе один из справочников, стопкой лежавших у него на столе, и некоторое время листал его, вдумчиво вглядываясь в каждую страницу. Наконец выбор был сделан. Набрав нужный номер на городском аппарате, он некоторое время вслушивался в происходящее по ту сторону провода, а Турецкий молил Бога, чтобы набранный шефом номер не оказался занятым... Судя по всему, молитва его была услышана.

– Здравствуйте, девушка, – вежливо произнес Меркулов. – Вас беспокоит заместитель Генерального прокурора России Константин Дмитриевич Меркулов... Как там насчет начальства – на месте? Да, я имею в виду именно генерал-лейтенанта Савельева...

На этом месте Саша едва сдержался, чтобы не присвистнуть: генерал-лейтенант Савельев являлся начальником ФСБ по Москве и Московской области...

– Геннадий Тимофеевич? – Меркулов автоматически улыбнулся, хотя видеть этого его собеседник не мог. – Здоровеньки булы, Меркулов... Да, давненько... Уж чего-чего, а проклятых дел точно невпроворот – как и у вас... Конечно!.. Да, надо бы пообщаться... Кстати, в определенной степени именно в этой связи вас и беспокою...

С этого момента суеверный в некоторых особых случаях Турецкий решил не вслушиваться в разговор. А поскольку заткнуть уши он, разумеется, не мог, то прибег к давно проверенному способу, начав про себя напевать основную тему некоей прелюдии Гайдна, которую в настоящий момент разучивала со своей самой бестолковой ученицей его супруга Ирина Генриховна: ничего лучшего, как избрать для дополнительных занятий с тупицей собственную квартиру и воскресный день, Ирина не придумала – вопреки яростным протестам мужа... Так что проклятая прелюдия буквально навязла у несчастного Сан Борисыча в ушах, но сейчас очень даже пригодилась...

Впрочем, визуальную слежку за своим шефом он не прервал. И в тот момент, когда Меркулов положил, наконец, трубку на место, моментально забыл про Гайдна.

– Ну?!.

– Что – ну? – Константин Дмитриевич вздохнул, из вредности слегка помедлил и нехотя ответил: – В общем, так... Интересующее тебя дело ведет у них руководитель одной из опергрупп, полковник госбезопасности Михаил Иванович Анисимов – это Управление по экономическим преступлениям... Тебя он будет ждать завтра, ровно в полдень. Адресок продиктовать, или сам раздобудешь?..

– Спасибо, Костя! – Лицо Турецкого моментально просветлело. – Клянусь, в ближайшее время я тебя и мизинцем не трону. А адресок, как ты понимаешь, я и так знаю!

– Все, Саня, свободен... В следующий раз, если тебе, допустим, понадобится, попасть на прием к Президенту – сразу ко мне, не стесняйся!..

– Ловлю на слове! – хихикнул Турецкий и покинул кабинет Меркулова в самом что ни на есть распрекрасном расположении духа.

10

Полковник Михаил Иванович Анисимов оказался совсем не таким, каким его представлял Турецкий, и, также вопреки ожиданиям Александра Борисовича, встретил его вполне доброжелательно. Молодой – не старше тридцати пяти – брюнет спортивного вида, на котором обычный партикулярный костюм сидел ладно, как армейская форма. Он крепко пожал своему гостю руку и улыбнулся, продемонстрировав белоснежные ровные зубы:

– Здравствуйте, Александр Борисович! Вы обо мне наверняка до сегодняшнего дня и знать не знали, а вот я о вас наслышан... Прошу!..

Анисимов отступил чуть в сторону, пропуская визитера впереди себя в довольно длинный, лишенный окон коридор с двумя рядами одинаковых, выкрашенных белой краской дверей, лишенных табличек.

– Мой кабинет слева, третий по счету...

Войдя в него, Турецкий с интересом огляделся и сразу же отметил, что обстановка здесь крайне лаконична: никаких тебе кресел, цветов, зеркал... Два стола – письменный и для заседаний, поставленные буквой «Т», шкаф для одежды, огромный сейф в углу, стеллаж с аккуратно выставленными пластиковыми папками, портрет Президента на стене над письменным столом... Все.

В точности такая же, как стоявшие на полках стеллажа, синяя папка, как отметил Александр Борисович, весьма объемистая, лежала и на столе для заседаний, из чего Турецкий сделал вывод, что общаться с хозяином кабинета они будут почти по-свойски, сидя напротив друг друга. И не ошибся.

– Присаживайтесь, – снова улыбнулся Анисимов и сел сам, проигнорировав свой рабочий стол, к слову сказать, тоже аккуратно прибранный. Помимо парочки телефонных аппаратов и мраморного письменного прибора старинного образца, на нем не было ничего.

Перехватив взгляд Турецкого, брошенный на приготовленную полковником папку, Михаил коротко кивнул:

– Давайте сразу к делу, если вы не против. Геннадий Тимофеевич, генерал Савельев, отдал мне распоряжение ознакомить вас с «таможенным» делом... Могу я узнать причины, по которым это понадобилось?

– Вполне, – кивнул Турецкий и коротко изложил версии по делу о гибели Познеева, плюс ту, что была отметена. Затем, немного поколебавшись, решил не рассказывать пока Анисимову о причинах, по которым сам он испытывал чувство неудовлетворения следствием, которое вел, ограничившись упоминанием о том, что имеются основания сомневаться в состоятельности и оставшихся на данный момент версий.

Полковник слушал его собранно, внимательно, явно не упуская ни одной мелочи и, судя по тому, как прореагировал на слова Сан Борисыча, услышанное его для начала вполне устроило.

– Колю Познеева, – нахмурился он, – я знал достаточно близко: если вы не в курсе, мы и раньше, как официально, так и неофициально, привлекали его к сотрудничеству... Не подвел ни разу. До сих пор не верится, что его больше нет... Что ж, если вы, Александр Борисович, считаете, что его гибель может быть связана с таможней «Казимовская», вероятно, у вас и впрямь есть для этого основания... Давайте сделаем так: вначале я попытаюсь рассказать вам об этом деле в общих чертах, особенно важны в нем фигуранты, в том числе оставшиеся пока «за кадром». После этого, думаю, вам будет куда легче сориентироваться в документах.