– Чт-то м-мне за это б-будет?.. – Юркова проглотила последний всхлип и жалобно уставилась на Турецкого: его должность произвела на нее явно неизгладимое впечатление.

– При условии, что станете говорить наконец правду – пока ничего, – сухо произнес Александр Борисович. – Разве что подписка о невыезде – в случае необходимости. Ну а если будете очередной художественный сюжет сочинять...

– Боб меня убьет! – Лидия коротко всхлипнула еще раз и, достав из сумочки носовой платочек, вытерла глаза.

– Будем надеяться – не успеет... – вставил Лайнер. – Ну так что, Лидия Константиновна?

– Я все расскажу. – На этот раз жалобный взгляд предназначался Аркадию, правда, с тем же результатом, что и предыдущий. – Только защитите меня от этого козла... Вы не представляете, какой он!.. Если бы я знала – никогда в жизни с ним не связалась! Думала – если адвокат, да еще богатый...

– Давайте ближе к делу, – поторопил Юркову Турецкий, остановив ее излияния. – Нас интересует ситуация с рестораном. Итак?..

– Мне этот столик заказать действительно велел Боб, но для чего – клянусь, я понятия не имела!.. Велел просто заказать, дал денег и еще велел привести с собой подружку какую-нибудь...

– Еще что он вам велел?

Лидия с опаской посмотрела на задавшего этот вопрос Турецкого и поспешно сказала:

– Да, вы правы... Он велел и еще кое-что... Сказал, что болгары, с которыми он нас познакомил накануне – ну, меня и Людку... должны сесть за этот столик так, как они и сидели, лицом к холлу, а мы с Людкой – обе с торцов, каждая со своей стороны...

...Допрос Лиды Юрковой завершился спустя два часа, к почти полному удовлетворению следователей.

«Почти» касалось рокового вечера гибели Николая Петровича Познеева... Как утверждала девушка, в интересующее следствие время и она, и ее любовник, а также Башкир с какой-то девицей, находились на даче последнего, в сорока километрах от Москвы: Юрий Иванов ухитрился появиться на свет ровно сорок три года назад, как раз в день гибели Познеева.

И хотя обычно свой день рождения он, как заметила со слов Боба Юркова, не отмечал, на этот раз решил поразвлечься, организовав упомянутый дачный «междусобойчик». По причине того, что если б не добрые присяжные, свой сорок третий год он вполне мог бы встретить на зоне...

Поскольку на сей раз сомневаться в искренности девушки не приходилось, а сам факт вечеринки, да еще с какой-то девицей, легко проверялся, получалось, что и эта версия, наиболее, как верно заметил Грязнов-старший, перспективная, тоже заколебалась... Конечно, Башкир мог легко найти исполнителей и просто-напросто «заказать» следователя.

Но в этом случае он, прежде чем, как выразилась Юркова, «нажраться, как свинья», наверняка дождался бы звонка от исполнителя заказа. А этого не произошло. Лидия уверенно стояла на том, что никаких звонков в тот вечер Башкиру вообще не было: прежде чем началась вечеринка, Иванов отключил все телефоны, а обслуге и охране наказал его не беспокоить даже в случае пожара... Об остальных деталях попойки девушка говорила крайне неохотно:

– Ну, что тут рассказывать, мужики и есть мужики... Лично я пью мало, меня, если переберу, рвать начинает... Эта Дашка Башкирова тоже нажралась... Вот мне и пришлось этих козлов, когда отключились наконец, самой волочь по спальням... То есть к Башкиру-то я его Лешку-охранника позвала, еле докричалась, а Боба...

Выйдя на минуту в коридор, оставив Лайнера в одиночестве фиксировать показания Юрковой, Александр Борисович достал мобильный и набрал номер Померанцева. Валерий отозвался сразу и, по ощущениям Александра Борисовича, пребывал в отличном расположении духа.

– Где это ты так радуешься жизни? – поинтересовался Турецкий.

– Еду к месту встречи, мы с Перовой договорились пересечься на том самом, которое изменить нельзя, – в ногах у великого русского поэта...

– На «Пушке», что ли?

– Так точно!

– Это хорошо... Только вот планы на вечерок я вам сейчас подпорчу... Банкет на двоих в «Золотом орле» отменяется. Поедете, можно сказать, в сторону прямо противоположную... Разумеется, если Перова согласится, поскольку, на мой взгляд, ты и один управишься...

– Да что случилось-то? – с искренней горечью поинтересовался Померанцев, уже настроившийся на вечерок в баре.

– Необходимо срочно проверить алиби Башкира на время убийства Познеева, – сурово отрубил Александр Борисович. – Есть информация, что провел он его вполне невинно, в обществе Шахмина и двоих красоток у себя на даче... Как проверить – сориентируешься, учить ученого не собираюсь.

А потому – записывай адрес...

Валерий не выдержал и чертыхнулся, и даже по эту сторону связи было слышно, как взвизгнули тормоза его старенькой «шестерки».

– Пишешь? – как ни в чем ни бывало, поинтересовался Турецкий.

– А куда мне деваться? – буркнул Валерий. – От злодейки-судьбы не скроешься!

8

– То, что ты жучков ему понапихал, – это, конечно, хорошо, я в этом и не сомневался... Но меня и Саню куда больше интересует твое личное впечатление от этого отморозка...

Володя Яковлев задумчиво посмотрел на своего шефа Грязнова и, отхлебнув немного кофе, слегка поморщился. Кофе в этом якобы баре, где они встретились во время Володиного обеденного перерыва, ничего общего с одноименным благородным напитком не имел.

– Даже не знаю, что вам сказать, Вячеслав Иванович, – произнес, наконец, Яковлев, – кроме того, что уверен: Костин свою невменяемость, безусловно, разыгрывает. А если там и есть какая-то патология, то имя ей – садизм... И уж если мне это понятно, то совсем не понятно, почему сомневаются, да еще столько времени, доктора...

– Сомневаются они... – буркнул Грязнов. – Ладно, завтра поговорю с ребятами из собственной безопасности, пускай выясняют, в конце концов, забота их, а не наша с тобой... Где ты нашарил его мобильный?

– На сей раз он его приклеил скотчем к дну ванной – там у него помимо душа сидячая ванна имеется...

– Иными словами, у Костина есть «живая» связь с городом... Как думаешь, кто?..

– Почти не сомневаюсь, что мой сменщик, тоже санитар.

– Основания?

– Ну... Например, то, что когда я сдаю смену, он первым делом интересуется здоровьем данного пациента... Спрашивается: с какой стати это его так волнует?

– И с какой? – улыбнулся Слава Грязнов.

– Ясное дело, с финансовой! – Володя тоже улыбнулся. – Кто-то этому типу явно приплачивает за «заботу» о Костине... Конкретно доказать пока не могу, но интуитивно – уверен. Этот санитар вообще скользкий тип – по ощущениям.

– Ладно, Володя, скажу и об этом ребяткам, пусть присмотрят за ним... Как его?

– Лескин Николай Иванович, пятьдесят шестого года рождения. Судя по физиономии, не дурак выпить... Вот, пожалуй, и все, Вячеслав Иванович. Какие будут распоряжения?

– Распоряжение, Володя, будет одно: если уверен, что твою прослушку никто там не обнаружит, например в процессе уборки, – твоя деятельность в качестве санитара в институте завершена... С завтрашнего дня... Костин хоть как-то с персоналом общается?

– Относительно, – кивнул Яковлев. – Когда не изображает ступор, не лежит часа по полтора, молча глядя в потолок... А что?

– Ну, значит, поищи возможность ему или в его присутствии громко пожаловаться на то, что у тебя какая-нибудь там родственница из провинции тяжко больна и ты, мол, вынужден уехать... Не забывай, он же бывший мент, если ты просто так мелькнешь да исчезнешь, наверняка заподозрит, что дело нечисто...

Яковлев кивнул, а вслед за этим поинтересовался:

– Насчет прослушки... На приемке мне самому посидеть?

– Уж пожалуйста... Во всяком случае, пока, а там – пусть наш Сан Борисыч решает, кому что... Все, тебе пора, насколько понимаю, возвращаться к трудовым обязанностям!

Дождавшись, когда Володя уйдет, Вячеслав Иванович набрал номер мобильного телефона Турецкого, и, услышав, что абонент в настоящее время недоступен, подумав, решил отправиться на работу – чтобы его подчиненные, видевшие в последние дни своего шефа исключительно мельком, вконец не расслабились. Он справедливо рассудил, что если допрос девицы, на который отбыл Турецкий, даст что-то существенное, Саня позвонит ему сам – как только сможет.